Автор: — Скажите, а где здесь внучка Суворова?
— Вон там. Видите — люди толпятся…
Действительно, многих из тех, кто приехал на Воскресенское кладбище в день празднования Собора Саратовских святых, когда два архиерея совершали панихиду по жертвам великих гонений ХХ века, привлекла старая могила с новенькой, совсем недавно кем-то повешенной табличкой, извещающей о том, что в могиле покоится «засвидетельствованный Богом светоч веры — схиигуменья Агафья (Агрипина (именно так — через одно «п».— Авт.) Ильинична Суворова, 1810–1956), внучка великого русского полководца Александра Васильевича Суворова». Далее табличка призывает молиться о «прасловлении (тоже именно так) русского Архистратига и его достоблаженной внучки». Несмотря на эти ошибки, некоторые из собравшихся у могилы людей даже прикладывались к табличке и оградке как к святыне. Бородатый богомолец с энтузиазмом рассказывал всем, что Суворов «питался из одного котла с солдатами» и т.д.
Не может быть, однако, чтобы никто из посетителей таинственной могилы не задался вопросом: а был ли у великого полководца сын по имени Илья? Имелась ли у него внучка Агриппина? Уж, наверное, кто-то задался, не я же одна такая умная.
Так вот, у Александра Васильевича Суворова было двое детей: Наталья (любимица, «Суворочка», та, которой он писал полушутливые-полусерьезные письма в стихах и которая успешно отвечала ему в том же стиле) и Аркадий.
Наталья вышла замуж за Николая Зубова и родила ему семерых детей. Ясно, что они носили фамилию Зубовы, а не Суворовы. Но на всякий случай мы все же и их перечислим: Александр, Платон, Надежда, Вера, Любовь, Ольга, Валериан.
Аркадий же Александрович Суворов, трагически погибший в 27 лет, оставил сиротами четверых: Марию, Варвару, Александра, Константина. Ни одной Агриппины, как видите. И ни одного Ильи! — на случай, если скажет кто-то вдруг, что не внучка в могиле, а правнучка.
Итак, на табличке неправда. Родилась эта неправда не вчера: легенду о внучке генералиссимуса Суворова, прожившей якобы 146 лет и умершей именно в Саратове, я слышала уже не раз. И первое, что хотелось бы подчеркнуть,— Саратовская епархия не имеет к этому «сочинению на историческую тему» ровно никакого отношения. Работы по благоустройству могил духовенства и мирян на Воскресенском кладбище проводятся согласно циркулярному письму Митрополита Саратовского и Вольского Лонгина от 3 августа текущего года, консультант этих работ — историк Валерий Теплов, человек, немало уже сделавший для сохранения памяти реальных праведников, исповедников, пронесших веру через безбожные годы. Валерий Владиславович сообщил нам, что могила «внучки полководца» — не единственный случай кладбищенского мифотворчества:
— Есть еще могила схимонаха Серафима (Романова): исходя из фамилии, кто-то увидел в нем царского родственника и повесил на ограду портреты, а на крест икону семьи царственных страстотерпцев. Могилу его теперь обустраивает Спасо-Преображенский монастырь; портреты царской семьи было решено снять, поскольку никакого отношения к царствовавшей династии этот человек, конечно, не имел. По документам известно, что схимонах Серафим (Романов) до принятия великой схимы в иночестве носил имя Иерофей и на протяжении тридцати лет был насельником одного из афонских монастырей. Затем он длительное время жил в Саратове и был прихожанином Троицкого собора. 14 июля 1953 года он написал на имя управляющего Саратовской епархией архиепископа Гурия (Егорова) прошение «от св. горы Афонския манатийного инока смиренного о. Иерофея». В прошении указывалось, что отцу Иерофею было на тот момент 87 лет, а мантию он носил уже 57 лет. 22 декабря была получена телеграмма от Святейшего Патриарха Алексия I: «Бог благословит пострижение в схиму монаха Иерофея». Постриг был совершен, и схимонах Серафим в следующем, 1954 году скончался — кстати, в возрасте 88 лет, а не 95, как было указано на надгробии. Что же касается Агриппины или Агафьи Суворовой — согласно официальным данным МУ СПП «Ритуал», предоставленным в результате моего запроса, в этом участке Воскресенского кладбища в 1956 году точно не была похоронена женщина с фамилией Суворова: сотрудники «Ритуала» просмотрели данные за весь год.
***
Как же родилась легенда о «достоблаженной внучке»? Разобраться в этом нам помог также Валерий Теплов.
В 1937 году в СССР проводилась перепись населения. И вот, в саратовской газете «Коммунист» от 15 января 1937 года появилась заметка, озаглавленная «Самый старый человек в городе» (нашла эту заметку саратовский краевед Мария Салий).
«При переписи населения самым старым человеком в городе оказалась Агафья Ильинична Суворова, живущая во втором рабочем проезде. Ей 132 года. Наш сотрудник посетил старушку и беседовал с нею.
— Родилась я в 1804 году. Хорошо помню войну с Наполеоном. Тогда я вместе с родителями жила в Костроме. Особенно помню крепостное право. Я была крепостной помещика Кругликова в селе Федино Ярославской губернии. Жилось трудно. Работала день и ночь на господ (…) У нас в роду все жили долго. Мой отец Илья Павлович дожил до 160 лет, дядя, Василий Павлович — до 140 лет. Горжусь тем, что вынянчила Кравченко, который стал известным художником».
Сведения, согласитесь, крайне сомнительные… Тем более, что происходивший из Покровска (ныне Энгельса) художник Алексей Ильич Кравченко (если именно он здесь имеется в виду) родился в 1889 году. Но мой коллега из 1937 года принял эту информацию без всякой критики и без всякого документального подтверждения. И не он один: ровно пять дней спустя аналогичная заметка появилась в газете «Молодой сталинец».
Полагаю, нет оснований видеть в этой старушке замаскировавшуюся от советской власти графиню Суворову, которая (если уж включать воображение!) сообщила переписчику о своем феноменальном возрасте, но при этом придумала себе 160-летнего отца, носившего имя Илья, 140-летнего дядю Васю и дедушку Павла — никак уж не Александра и не генералиссимуса…
Однако к 50-м годам минувшего века «крепостная барина Кругликова» обретает аристократические черты. До нас дошли рассказы о некоей таинственной благочестивой старице, которая молилась в уголке Старого собора, одевалась в темное, всегда носила на спине вязанку дров, называя эту ношу «своими грехами», и говорила о себе, что ей уже более 140 лет. Вот о ней-то и шла молва, что она прямой потомок Александра Суворова. Звали эту старицу — кто матушкой Агриппиной, кто просто Агафьей. Имела ли она какое-либо отношение к героине двух газетных заметок 1937 года, которая, напомню, столь высокого родства себе не приписывала — непонятно. Автор бродящей по Интернету статьи «Внучка Суворова — жизнь во имя Бога» — журналист, называющий себя православным, но при этом большой специалист по «тайному знанию», автор книг по эзотерике, экстрасенсорике и прочим таким вещам, поклонник Саи Бабы, ездивший к нему в Индию, — основывается на весьма живописном рассказе некоей немолодой женщины Людмилы К. Людмила, в частности, утверждает, что видела «внучку Суворова», когда сама была еще ребенком и приходила в Троицкий собор со своей бабушкой; что старица эта была арестована «за веру» в 1918 году, в возрасте 108 лет, провела в лагерях 24 года и вышла на 132-м году жизни; то есть, если уж на то пошло, никак не должна была проживать в Саратове в 1937 году… Впрочем, хватит мучиться, складывая пазл. Автор завершает свой опус тем, что, дескать, «не стоит на все сто процентов отрицать версию удивительного происхождения игуменьи Агафьи. Нет для этого полных оснований». Логически возникает встречный вопрос: а есть ли основания хотя бы на пятьдесят процентов это предполагать?
Кстати, прямым потомком, праправнучкой великому полководцу доводилась Ольга Борисовна Столыпина, урожденная Нейдгардт, супруга Петра Аркадьевича Столыпина, который в 1903–1906 годах был саратовским губернатором. Может быть, и это обстоятельство сыграло какую-то роль в формировании мифа? Кто-то, как говорится, слышал звон, да не понял, откуда он…
Комментарий:
Председатель епархиальной комиссии по канонизации подвижников благочестия протоиерей Кирилл Краснощеков:
— Церковная дисциплина предостерегает от самочинного почитания того или иного человека как святого. Процесс канонизации требует тщательного изучения жизни почившего; сведения о ней должны быть достоверными; жизнь человека должна соответствовать критериям святости, принятым в Русской Православной Церкви. Почин прославления может исходить от любого православного христианина, располагающего сведениями об усопшем, но сведения эти подлежат тщательной проверке, чем и занимаются епархиальные комиссии по канонизации подвижников благочестия. Окончательное же решение принимают Синодальная комиссия по канонизации и затем — или Священный Синод на своем заседании, или Архиерейский собор. А в случае с «внучкой Суворова» мы имеем дело с пустосвятством.
P.S. Что можно добавить к словам отца Кирилла? Вера не означает легковерия. Мы не должны быть наивными, как малые дети, иначе мы можем уже не просто увлечься сказкой, но стать жертвами сознательной провокации или манипуляции, а ведь для нашего времени, для эпохи информационного взрыва эти явления очень характерны. Мы не знаем, кто занимается псевдоисторической самодеятельностью на старом кладбище, но это явная попытка ввести нас в заблуждение.
Газета «Православная вера» № 18 (566)
[Марина Бирюкова]